Лихачев д.с. "о садах"
Петровские сады
Особый интерес Петра I к садам голландского барокко вовсе не объясняется только "благодаря сходству природных условий" Голландии "с местностью Петербурга" (Так считает Т. Б. Дубяго (Русские регулярные сады и парки. Л., 1962. С. 31).), а главным образом потому, что уже в детстве Петр привык к московским садам, испытавшим сильное влияние голландского барокко.
Вполне понятно, что Петр на всю жизнь сохранил особое отношение к садам и, пытаясь перестраивать русский быт, начал именно с садов и посылал за границу людей учиться голландскому садовому искусству (Успенский А. И. Императорские дворцы. Т. II. М., 1913 (сноска 1 к с. 1). Фактическая история устройства садов при Петре I довольно хорошо изучена. Наиболее полный обзор материалов см. в указанной книге Дубяго Т. Б. "Русские регулярные сады и парки". Там же литература вопроса и отсылки к архивным материалам.).
Петру немногое пришлось менять в привычном для него садовом обиходе. Он сохранил, в частности, голландскую приверженность к цветам.
В отличие от московских садов, Петр I в своих петербургских садах стремился как можно интенсивнее населить их "значимыми" объектами, придать садам учебный характер, но так как обучению при Петре подвергалось все население России, то их наставительный характер должен был быть гораздо более универсальным. Барокко из "школьного" XVII в. стало при Петре просветительским. С первых же лет строительства Летнего сада в Петербурге Петр I озабочен его скульптурным убранством (Дубяго Т. Б. Летний сад. М.; Л., 1951. С. 14.). Нет никакого сомнения в том, что это скульптурное убранство решало не только вопросы эстетического характера, но выполняло и определенный идеологический замысел - внести в мировоззрение посетителей элемент европейского, светского отношения к миру и природе. Конечно, смысл "воскрешения" античной мифологии в послеренессансный период в Европе не заключался в восстановлении античной мифологии как определенной религиозной системы. Это было скорее своеобразное "светское переосмысление" средневекового толкования мира путем придания каждому проявлению природы некоего нового общеевропейского эмблематического значения.
Именно поэтому в 1705 г. в Амстердаме была издана по приказанию Петра на русском языке книга "Символы и эмблемы", затем неоднократно переиздававшаяся. Книга эта давала образцы для символической системы садов, садовых украшений, фейерверков, транспарантов, триумфальных арок, скульптурных украшений зданий и т. д. Это был "букварь" новой светской образованности, сменившей существовавшую до того церковную. Петр в своей попытке перевести мышление русских людей в европейскую мифологическую и эмблематическую систему, что было крайне необходимо для установления более тесных культурных контактов с Европой, воспользовался для этого наиболее сильно воздействующим искусством - садово-парковым. Его Летний сад был своего рода академией, в которой русские люди получали начатки европейского образования. И с этой точки зрения представляет огромный интерес планировка второго участка Летнего сада, где Петр устроил лабиринт со скульптурными изображениями на темы "из фабол лабиринта Версальского и зрелища жития человеческого из Эзоповых притчей" (Дубяго Т. Б. Летний сад. С. 39 и след. Опись 31-го фонтана со скульптурными группами см. на с. 44 и след.). Эти же сюжеты Петр использовал при устройстве Петергофского сада, Ораниенбаумского, а также Царскосельского.
С. Н. Шубинский отмечает, что в саду были клетки для птиц, голубятни, бродили "редкие породы пернатых", была устроена оранжерея, а относительно изображений басен Эзопа - что "император любил собирать здесь гуляющих и сам объяснял им смысл изображенных басен" ({Очерки из жизни и быта прошлого времени С. Н. Шубинского. СПб., 1888. С. 2.).
При всем их "учительном" характере петербургские сады сохраняли вместе с тем и свой развлекательный, "потешный" характер, столь типичный для голландского барокко. В дневнике Берхгольца подробно указывается, что именно находится в Летнем саду. В частности, "устроена в куще деревьев небольшая беседка, окруженная со всех сторон водою; где обыкновенно проводит время царь, когда желает быть один, или когда хочет кого-нибудь хорошенько напоить, потому что уйти оттуда нет никакой возможности, как скоро отчалит стоящий вблизи ботик, на котором переправляются к беседке" (Дневник камер-юнкера Ф. В. Берхгольца. 1721-1725. М., 1902. С. 62.). Потешный элемент был и в других петровских садах - Сарском (Царском), Петергофском, в Стрельне и Ораниенбауме. Этот потешный элемент сохранялся и в последующем - во все время господства барокко. Даже в период, когда барокко уже отошло, в Камероновой галерее - в этом "прибежище философии", где были выставлены статуи и бюсты знаменитых мужей, по шуточной просьбе Ломоносова был шутливо же поставлен его бюст.
Большой простор для барочных шуток давали фонтаны. Здесь следует напомнить о различных "водяных курьезах" в Петергофе - "шутихах", "фаворитном фонтане", "забавном фонтане", "Егерской штуке", "Пирамиде" и пр., пр.
Были в петровских садах и другие черты стиля голландского барокко. Не случайно любимым садоводом Петра был голландец Ян Розен (Весьма возможно, что многие садовые проекты французского архитектора Леблона (1679-1719), приехавшего в Россию в 1716 г., не получили своего осуществления, за исключением Петергофского сада и некоторых других, именно потому, что у Леблона был другой стиль оформления садов и Петру не нравились его проекты. Т. Б. Дубяго предполагает, что Петру Леблон казался недостаточно смелым проектировщиком, но дело скорее в другом - в несоответствии проектов Леблона голландским вкусам Петра, в частности, его любви к цветникам. См.: Дубяго Т. Б. Летний сад. М.; Л., 1951. С. 24 и след.). Как и в итальянских, в голландских садах дом хозяина мог находиться сбоку от оси сада - оси, на которой с обеих сторон располагались террасы и кабинеты. Это мы и видим в Летнем саду. Затем, в голландском садоводстве было принято густо обсаживать дом или дворец деревьями. Так, в Голландском (Старом) саду Екатерининского парка деревья плотно примыкали к садовому фасаду Екатерининского дворца. Эти деревья в основном пережили Великую Отечественную войну и были вырублены лишь в 1960-е гг. в порядке более чем скромного "переустройства" Голландского сада под французский классицизм Версаля. Пока что сохраняются еще деревья с морской стороны здания Монплезира в Петергофе.
Для голландских садов характерна была также асимметрия кабинетов, окружавших продольную соединительную аллею, как это мы и видели до недавнего времени в Голландском (или Старом) саду Царского Села. Характерна также полная асимметрия двух еще недавно существовавших прудов в Голландском саду - левого и правого. Были в Голландском саду фруктовые участки и участки дикого леса - "Дикий сад". То же можно сказать и относительно Летнего сада в Петербурге, а также Петергофского, Ораниенбаумского и Екатерингофского.